Игумен Антоний (Лучкин Алексей Иванович) родился в д. Самолва Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии в крестьянской семье. В семье Лучкиных было три брата: Алексей, Иван, Андрей и сестра Евдокия. Алексей с детства с отцом и братьями занимался рыболовством на Чудском озере, которое “слабых не любит”. Рыбакам в открытом озере приходилось не раз попадать в опасные для жизни ситуации. Это учило взаимовыручке, умению быстро ориентироваться в трудной ситуации. Такое детство и юность оставили на его личности особую печать — печать мужества.
С юности в нем загорелось стремление к духовной жизни. 15 октября 1900 г. он поступил в Валаамский монастырь, а 17 января 1905 года стал послушником. В послужном списке указано: “В учебных заведениях не учился. Знает чтение, пение, Св. Историю, Катехизис”.
Приблизительно с этого времени и до 1907 года послушник Алексей проходил клиросное послушание при монастырском подворье в Москве. В 1907 г. вместе с послушником Я. Кривоносовым был отозван с Московского подворья и переведен в Финляндский Архиерейский Дом в Выборг, а затем, в связи с назначением архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского) к присутствию в Св. Синоде в Санкт-Петербург, на Благовещенское синодальное подворье.
1 марта 1908 года в Валаамском монастыре пострижен в монашество. В сентябре 1908 г. на имя настоятеля монастыря игумена Маврикия последовало прошение и. д. эконома Финляндского Архиерейского Дома иеродиакона (будущего епископа) Неофита (Коробова) с просьбой “во исполнение распоряжения Его Высокопреосвященства” командировать в братство Архиерейского Дома монаха Антония (Лучкина) и двух послушников. Прошение было удовлетворено и до 1910 года о. Антоний подвизался в Санкт-Петербурге. 13.10.1910 состоялась его диаконская, а 05.01.1915 священническая хиротония, после чего о. Антоний служил при епископе Сердобольском, а затем был командирован в распоряжение Красного Креста для исполнения пастырских обязанностей при лазарете от Духовно-учебных заведений (таковых было два — один в Минске, второй в Санкт-Петербурге).
В 1913 году, в честь 300-летия Дома Романовых, он был награжден юбилейной медалью. За понесенные пастырские труды во время Первой Мировой войны 06.05.1916 был награжден золотым наперсным крестом от Святейшего Синода.
Вслед за этим о. Антоний вернулся на Валаам, где был возведен в сан игумена.
В 1920-е гг. о. Антоний служил в Петропавловской церкви деревни Остров им. Белова в юго-восточной части Псковского озера в 25 км на северо-запад от Пскова. Этот остров находится недалеко от пос. Самолвы, где родился о.Антоний и где остались все его родные.
По воспоминаниям, о.Антоний никогда не терял связи с семьей. Брат Андрей рано умер и оставил двух сыновей Константина и Ивана. О.Антоний заботился о них, приучал к церковной жизни через участии в богослужениях и помощь в пономарке.
Брат о.Антония Иван был рыбаком. Он, имея практический склад ума, часто говорил: “Да разве же это работа — быть священником? Вот мой труд рыбака — это настоящий, он самый тяжелый!” Никогда о.Антоний не говорил ничего вопреки, но однажды твердо сказал: “Ну, братец, пойдем. Вместе помолимся. Будем готовиться к службе. Посмотрим, чья работа труднее”. В семь часов вечера братья опустились на колени перед иконами в келье о. Антония, и он начал вслух читать монашеское правило. Час терпел Иван, второй, а на третий зашевелился, забеспокоился и, наконец, не выдержав, сказал:”Да-а, братец, твоя взяла, твой труд потяжелее будет!” — шумно встал и пошел к себе спать. С тех пор Иван уважительно относился к служению брата-монаха.
О. Антоний был высокого роста, от природы крепкий и выносливый.
По воспоминаниям очевидцев, служил о.Антоний с присущим ему высоким духовным подъемом. Когда он совершал священнодействия в алтаре или каждение в храме, то делал это с таким благоговением, что его духовная настроенность передавалась на молящихся и вызывала в них ответные чувства. Многие, особенно прихожанки, плакали на его службах слезами умиления.
8 апреля 1928 г. по обвинению в антисоветской деятельности арестован органами ОГПУ. 7 сентября 1928г. приговорен ОСО при Коллегии ОГПУ по ст.58–10 УК РСФСР к 3 годам концлагерей. Отбывал лагерный срок в одном из лагерей Северного края вместе с протоиереем Борисом Ивановичем Лебедевым, который рассказывал, что о. Антоний в лагере спас ему жизнь. После освобождения протоиерей Борис разыскал родных о. Антония и рассказывал им о лагерной жизни игумена Антония: “О.Антоний, будучи монахом, стяжавшим опыт молитвенного делания, и в лагере продолжал вести сосредоточенную внутреннюю духовную жизнь. В лагерях заниматься молитвенным деланием некоторым подвизающимся не мешали ни каторжный труд, ни надсмотрщики, ни уголовники. То, что для других было наказанием, воспринималось ими как возможность укрощения своих страстей, движений плоти. Лагерный труд можно было использовать и на пользу: монотонная физическая работа способствовала стяжанию непрестанной молитвы и отречению от суеты. Для некоторых тяжелые, часто трагические последствия имело лагерное питание, а, вернее, его отсутствие. Подвижники же первых веков христианства, как известно, вареную пищу не вкушали вообще. Пищу принимали редко, иногда не каждый день. Преподобная Мария Египетская, например, питалась только растительностью пустыни, и этого ей хватало и для жизни, и для молитвы. Поэтому тот, кто имел навык обходиться малым, был свободен от рабства голоду. Пребывая телесно на земле, опытные подвижники старались находиться в мире духовном. Их невозможно было обидеть или вывести из себя. Они побеждали мир неприятием его законов и следованием Закону Божию. Когда поначалу уголовники отбирали у них еду, личные вещи и пр., они не сопротивлялись, но молились за своих обидчиков и благословляли их. Это сначала вызывало удивление, смех и раздражение, затем — безмерное уважение.
Ведя подобный образ жизни в лагере, о. Антоний завоевал авторитет не только среди заключенных, но и среди начальства. Когда в лагере получали посылки с воли, делить их поручали ему, как исключительно честному и порядочному человеку. Когда над кем-нибудь из заключенных нависала серьезная опасность, о. Антоний делал все, что было в его силах, чтобы помочь человеку, и так он спас многих и многих”.
После освобождения из лагеря в апреле 1931 года, о. Антоний не имел право вернуться в родные края. Он поселился в Новгороде. Только иногда он мог приезжать на родину, к родным в Самолву, тайно. Приезжая, служил в деревенской церкви и здесь привлек к себе мальчика, которого
обучал пономарить. Мальчика звали Николаем. Это был будущий подвижник благочестия протоиерей Николай Гурьянов. О. Антоний стал его первым учителем и наставником. О. Николай впоследствии рассказывал об игумене Антонии с большой любовью. Однажды о.Антоний поделился со своим маленьким помощником тем, чем ни с кем не делился. Он рассказал, что под дулом пистолета богоборцы заставляли его отречься от Бога, на что он отвечал: “Стреляйте, но от Бога не отрекусь!”.
Здоровье его в лагерях было подорвано, он стал болеть и переехал в Ветлугу. Епископом Ветлужским был в то время епископ Неофит (Коробов). Владыка поддерживал находившихся в Ветлуге валаамцев, в том числе игумена Антония, с которым был знаком еще по службе в Финляндском Архиерейском Доме. Он прилагал старания, чтобы о. Антоний служил с ним, но это не получилось. По воспоминаниям: “Служить о. Антонию власти не разрешили, и он за хлеб пел на клиросе. О. Антоний был простой и смиренный”.
Игумен Антоний день своей кончины предугадал заранее. Он написал родным в Самолву родственникам, своим братьям и сестрам, чтобы они приехали проститься, потому что “на Пасху он будет умирать”. Родственники не поверили — еще не старый и не такой уж больной, откуда он может знать, когда умрет.
Приехать смогла только его сестра — Евдокия Ивановна. Она и рассказала о
некоторых подробностях его кончины.
Кончина о.Антония была тихая и мирная. По воспоминаниям Евдокии Ивановны, Великим Постом игумен Антоний слег. Сестра пребывала при нем неотступно. Дождались самого вечера Пасхи. О.Антоний лежал уже совсем ослабевший. Настало время Пасхального богослужения. Келья о.Антония
располагалась недалеко от церкви. Он сказал Евдокии Ивановне: “Пойди в церковь, послушай. Там уже должны сейчас пропевать такую-то молитву.
Когда Евдокия Ивановна вернулась и сказала, что такую-то молитву пропели, он сказал: “Ну, все, теперь прощай!”
Вздохнул глубоко, и душа его отрешилась от тела.
Игумен Антоний скончался на Пасху 1932 г. Запись в требнике епископа Неофита (Коробова): “19 апреля/2 мая по новому стилю 1932 года, понедельник Святой Пасхи. День кончины брата Спасо-Преображенской обители, что на острове Валааме, игумена Антония Лучкина (проходившего послушание в Архиерейском доме) и жившего в Ветлуге по не зависящим от него обстоятельствам”.
Отпевание и погребение его, собравшее множество народа, превратилось в
торжество веры над безбожием и смертью. По воспоминаниям Е. В. Баум, двоюродной правнучки о. Антония: «Мы не можем точно сказать о месте захоронения игумена Антония. Возможно, его могила на ветлужском кладбище, возможно, где-то в другом месте Ветлуги. Если место кончины в Ветлуге, в чем вроде бы не приходится сомневаться, маловероятно, что захоронение где-то в другом месте».
По другой информации, похоронен игумен Антоний был на кладбище одного из городских монастырей Великого Новгорода, у церковного алтаря. В годы Второй мировой войны офицер Красной Армии Григорий Батин — из рода Лучкиных по матери, участвовал в освобождении Новгорода. После жарких боев он зашел на городское кладбище. Недалеко от церкви он увидел могилу. Возле нее сидела и молилась старая монахиня, державшая в руках горящую свечу. По тем временам это была такая редкая и странная картина, что офицера непреодолимо потянуло к ней. Он подошел поближе и спросил:
— Бабушка, почему Вы здесь сидите? Что Вы здесь делаете?
— Сынок, если бы ты знал, кто здесь похоронен, в этой могиле…Какой это был человек… Великий молитвенник, старец. После его смерти я дала обет до конца дней своих ходить к нему на могилу…
Надпись на кресте гласила: “Игумен Антоний (Лучкин)”. Это был родственник воина-победителя, родной его дядя по матери.
