Многие средневековые иконографические изображения сегодняшнего праздника представляют нам Христа, возносящегося в лазоревые небеса. Словно новый потоп, они обволакивают до вершин гор все земное, но там, где вода ветхой стихии, поднимаясь до неба, забирала у всей твари дыхание духа жизни, небо Нового Завета, проливаясь, как вода, на все творение, возвращает ему способность жить и дышать.
В памяти валаамцев это подобие неба и воды должно, наверное, вызывать два воспоминания, которые по-особенному раскрывают для нас праздник Вознесения. Каждый, посетивший ладожский остров, знает то особое чувство, которое рождается в душе человека, провожающего отходящий от пристани корабль. Есть что-то особенное в этом прощании, которое отличает его от любого другого: как будто сердце хочет пойти по воде вслед за тем, кто стал дорог; как будто рука, поднятая над головой в прощальном жесте, становится маяком, свет которого должен всегда хранить уходящего.
Может быть, в этой прощальной тоске сокрыт урок, который поможет нам перенестись на два тысячелетия назад и в какой-то мере почувствовать то, что, наверное, должны были до ангельского уверения (Деян. 1.11) хотя бы отчасти чувствовать святые апостолы, смотревшие, как поднимается над землей Христос.
Но, может быть, лазорье иконы Вознесения напомнит нам о другом величественном озере, Галилейском. Однажды, когда Христос до позднего вечера молился в уединении на горе, Его апостолы собрали лодку и отправились к середине озера. Разыгралась непогода, и посреди ночного мрака и волн они увидели идущего к ним по воде Господа, Который сказал вскричавшим от страха ученикам: “Это Я, не бойтесь” (Мф. 14.27).
Если бы Христос не вознесся, если бы Он навсегда остался бы на земле, мы никогда не могли бы стать ближе к Нему, чем прикосновение руки, чем звук голоса, чем восторг объятия – все это неизмеримо меньше той степени близости, которой Бог ищет в общении с человеческой душой, и которую она желает в общении с Богом. Но, вознесясь на небо и ниспослав Своего Духа, Он перестал принадлежать лишь одной географической точке, и стал в равной мере доступен каждому по лицу земли – и каждый, посреди бушующих вод житейского моря, может ощутить Его близость. Теперь Он – не пример для подражания, а подлинная Жизнь, которую мы призваны жить.
Игумен Иосиф
